Искала свое свидетельство о рождении, попутно залезла в документы отца. Нашла там все свои детские рисунки, которые я ему когда-либо дарила. Какая ирония. Человек, у которого не поднимается рука выкинуть мои детские рисунки, в свое время стал причиной, по которой я до сих пор не уверена, что вообще умею рисовать.
А еще он проникся моей нарастающей печалькой, когда я его попросила подбирать квартирантов аккуратнее. Принес пива. Он меня толком не знает, но знает, что я не люблю, когда меня пытаются неуклюже утешать там, где я этого не просила. Поэтому просто принес пива.
У меня очень добрый отец, очень терпеливый. И хотя мы с ним во многом не соглашаемся, спорим с ним, иногда даже ругаемся, несмотря на то, что он гомофоб, я все равно ему очень благодарна. Без него моя жизнь была бы адом, он принял на себя тысячу и один удар вместо нас. Как же мне не хочется, чтобы он узнал, каким я могу быть разочарованием.
И вообще.
— Знаешь, что это? — держит одну калошину брюк.
— Нет.
— А ты? — спрашивает уже у брата. — Тоже нет? Как так-то, каждый уважающий себя мужчина знает, что это одна брюква, а это вторая брюква!